В этом году храму Рождества Пресвятой Богородицы исполнится 25 лет и 35 – православной общине,
а еще 310 – с момента крещения Кондинского края, из которого и вырос наш город.
Мы продолжаем цикл публикаций, посвященных юбилею Урая православного.
Для того чтобы эта проповедь в нашем городе зазвучала в полную силу, сделать предстояло еще очень многое. А между тем жизнь председателя православной общины была полна ежедневных забот.
«Все следующие после первого визита епископа дни я не могла себе позволить отдыха, – вспоминала Лидия Кихно. – Остались книги «Закона Божия», подписанные владыкой, но по разным причинам не врученные. И я все свободное от работы время встречалась с людьми, дарила им эти книги, ездила по организациям, попутно решая какие-то отдельные вопросы.
И вдруг всех нас застало 19 августа. ГКЧП…
Люди, какие-то все растерянные, пытались заниматься своими делами. Никто ничего не знал, а еще я заметила, что все боялись говорить. Какой-то неуловимый страх витал в воздухе. Я помню из детства ощущение, когда взрослые в какой-то момент разговора вдруг замолкали, меняли тему, прятали глаза.
…Председателя горисполкома Виктора Ивановича Мигунова в Урае в тот день не было. Он уехал – то ли в отпуск, то ли в командировку. А ведь вся жизнь в то время в этом здании вращалась вокруг него.
У Мигунова был тогда помощник Киселев, кажется, Виктор. И должность его не помню – он выполнял что-то вроде обязанностей референта. Скромный, не бросающийся в глаза, но я запомнила его как бесконечно доброго, умного, порядочного человека. Так вот, Киселев был единственным в управлении городом, кто со мной в этот день разговаривал. Причем говорили мы не в кабинете, а в коридоре.
Вначале не было никакой ясности. К концу дня он сказал, что получили телеграмму от Бориса Николаевича Ельцина и о том, что Ельцин обратился к народу. В промежутках между нашими разговорами я ездила по городу, делала какие-то дела. Заметила, что все как-то притихли, народу стало как будто меньше. Очень запомнился один мужчина в автобусе, который громко радовался ГКЧП, пытался как-то разговорить людей, утверждал, что давно в стране пора навести порядок. И очень хорошо помню, как от него все отстранялись более, чем обычно стараются сторониться пьяного. Ни один не вступил с ним в разговор. Народ безмолвствовал…
А с утра, после победы над ГКЧП, в горкоме партии опечатывали кабинеты. В те дни в руководстве города начались перетряски и перестройки. А в самом Урае, не успел епископ уехать, – повальное увлечение экстрасенсорикой, гипнозом и прочим. Как будто вся нечистая сила кинулась на только что освященное место.
На неделе перед Покровом Пресвятой Богородицы кто-то забил в крест 19 гвоздей. Столько лет в городе не было святыни, и вот этот крест стал как бельмо на глазу у одержимых людей! Сколько раз они на него покушались! Что с этим крестом только не делали: вбивали гвозди, рубили топором, поджигали, ломали. В итоге весной 1994 года разломали совсем.
12 ноября я вновь оказалась в больнице. Лежала долго: ноябрь, декабрь, до середины января. Потом еще долго была в больничном отпуске, но начиная с декабря уже чаще ночевала дома. С утра мне капали лекарства, а после обеда я ходила по делам церкви.
С этим связано одно очень странное событие. В одну из ночей, около четырех часов, какая-то женщина стала обзванивать бабушек из общины и, представившись медсестрой терапии, говорить, что Лидия Михайловна якобы умерла и что надо будет ее, то есть меня, обмыть и отпеть. Эта «весть» облетела Урай за несколько часов. Медсестры и врачи не могли работать, потому что телефон не умолкал. Люди звонили, чтобы узнать правду. Одна женщина из общины через полгорода, в холод и метель, прибежала полураздетая, в одном платке, влетела в палату, увидела, что я жива, обхватила меня обеими руками и заплакала.
В эти дни люди оказали мне свою поддержку. Я поняла, что нужна им и что должна жить. И, видимо, с этого момента стала окончательно поправляться.
Уже точно не помню, когда именно, но по адресу, который дал мне владыка, я посылала письмо по поводу проекта будущего храма. И где-то в декабре 1991 года мне позвонили в больницу и сказали, что из Москвы приехал архитектор «Архрама» – только что созданной при московской патриархии организации, которая проектирует новые храмы и хранит старые проекты, – Михаил Юрьевич Кеслер. Очень симпатичный, среднего роста человек, худощавый, подвижный. Одет, можно сказать, бедновато», – вспоминала Лидия Кихно.
Собственно, он был инициатором создания, в том же 1991 году, этого архитектурно-реставрационного центра, в котором вел проектную и научно-исследовательскую деятельность по храмоздательству вплоть до 2004 года.
«Создание каждого православного храма – это процесс сотворчества человека с Богом. Православный храм должен создаваться с помощью Божией людьми, творчество которых, основанное на личном аскетическом, молитвенном и профессиональном опыте, согласуется с духовной традицией и опытом Православной Церкви, а создаваемые образы и символы причастны небесному первообразу – Царству Божию», – считал Михаил Кеслер.
Архитектор, член Экспертного совета по церковному искусству, архитектуре и реставрации Русской Православной Церкви, человек глубокой веры, много сделавший для воссоздания и развития храмовой архитектуры в годы церковного возрождения, за свою жизнь в общей сложности он построил 16 храмов и спроектировал еще сорок. В том числе в Москве, Беслане, Брянске, Ростове-на-Дону, Элисте, Ашхабаде, Париже и во многих других населенных пунктах. А за проект храма на подмосковном Бутовском полигоне был награжден церковным орденом Преподобного Сергия Радонежского.
Михаил Юрьевич родился в Москве 31 января 1942 года. Он воспитывался в семье своего дедушки, протопресвитера Иоанна Соболева, в 1970-е – настоятеля Богоявленского кафедрального собора в Елохове, в Москве.
После обучения в 1959–1965 гг. в МАРХИ работал в различных проектных институтах. В 1982-м по благословению своего духовника, в то время тайного священника, отца Глеба Каледы, начал интересоваться вопросами храмоздательства, которому и посвятил свою жизнь, не только практически занимаясь строительством церквей, но и глубоко разрабатывая теорию православной церковной архитектуры.
Родным для Михаила Кеслера остается храм Рождества Пресвятой Богородицы
Проектную работу совмещает с научно-исследовательской и преподавательской. В 2000 году Михаил Кеслер создал нормативный документ по храмоздательству, пособие по проектированию и учебно-методические материалы «Архитектура и строительство православных храмов». С 2004 года, разработав Государственный образовательный стандарт среднего профессионального образования, работал преподавателем предмета углубленной подготовки «Архитектура зданий, сооружений и комплексов культового назначения» в Московском колледже архитектуры и менеджмента в строительстве.
В Союзе архитекторов России руководил работой комиссии по архитектуре культовых зданий, представляет Россию в программе Международного союза архитекторов «Места культа», в рамках которой инициировал создание Братства православных архитекторов, а также провел ряд международных конференций и обучающих семинаров для архитекторов-храмоздателей.
Михаил Кеслер был постоянным участником Рождественских чтений, вел рубрику «Восстановление, строительство и сохранение храма» православного экономического вестника «Приход», опубликовал свыше 50 статей по вопросам храмовой архитектуры.
Скончался он 12 ноября 2022 года, на 81-м году жизни, после продолжительной болезни. Но успел передать по наследству дело всей своей жизни. Пятеро детей Михаила Юрьевича сегодня также участвуют в возрождении традиций русского храмового зодчества.
«Я встретилась с ним в кабинете главного архитектора города, выбравшись из больницы, – писала Лидия Михайловна. – Мы очень долго разговаривали, обсуждали, каким должен быть проект. Потом пошли на место, где стоял крест. Помню, он очень внимательно это место осматривал. Молчал. Перед нашей встречей он уже успел увидеть весь Урай. И после своих наблюдений согласился с выбором места под будущий храм.
Город заключил с ним соглашение, подписали договор – ведь финансировать проект община не могла, так что работа была оплачена горисполкомом.
Мы попрощались, и только спустя много лет мне стало стыдно. За своей болезнью я и не подумала о том, что приехал человек, который взял на себя великую миссию – создать проект первого для города храма. А мы его по-человечески и не встретили, и не проводили. Больше он в наш город не приезжал, – вспоминала Лидия Михайловна. – Я была осенью 1992 года в Москве, в мастерской у Михаила Юрьевича, но там его не застала».
Но проект к тому времени был готов, и он уже был – в Урае.
Фото из интернет-ресурсов
Подготовил Влад Шабуров
